Рассказ длинный и тяжелый, но я советую его прочитать.

"Все волшебство творения хранится
даже в самом маленьком зернышке"

"Долина папоротников"

В одном Карельском городе жила-была красивая молодая женщина, которую любил сильный, благородный мужчина, да вот беда - детей у них не было. Они встречались с умными людьми, они читали умные книги, они посещали умные лекции, а детей все не было и не было... Кто-то из знакомых посоветовал им обратиться к бабке, дескать, она пошепчет и поможет, вроде так уже было. Муж ее скептически отнесся к таким предложениям друзей, дескать, суеверие...

Неделю трепала женщина бумажку с адресом в кармане и, наконец, решилась... Солнечным утром вышла она из дома и, переполненная самыми романтическими ожиданиями, села в автобус, везущий ее за город. Это сомнительное путешествие освещала единственная робкая надежда - зачать долгожданное дитя. Мысль о ребенке согревала сердце и разливалась по всему телу. Где-то внизу щемило, и она вспомнила, как, будучи еще юной девушкой, ехала на свидание к своему любимому. Ожидание таинственных перемен переполняло ее в тот момент. И первая их близость состоялась именно в этот день. Мир тогда переменился вокруг, он предстал во всем своем многообразии, стали видны неведомые ранее стороны жизни, и, казалось, природа охраняла и лелеяла этот переход от девушки к женщине. Вот и сейчас возник этот внутренний полет и ожидание удивительного там, за поворотом.

Она закрыла глаза и увидела малыша, примерно трех лет, который махал ей рукой и весело смеялся...

Между тем, автобус выехал за город и проезжал вдоль песочного пляжа Онежского озера. Внезапно резкий озноб пробежал по спине молодой женщины - за окном замелькали кресты и могильные холмики. Как не связывалось ее настроение с этим унылым кладбищем, а оно, как нарочно, все тянулось и тянулось...

Конечная станция находилась как раз на границе между кладбищем и поселком. Она вышла из автобуса, в надежде скорее уйти из этого печального места и уже повернулась к нему спиной, как чья-то тихая рука коснулась ее плеча, и добродушный голос спросил:
- Ты к Егоровне? - и, не дождавшись, ответил: - Дак тебе во-о-он туда.

Женщина обернулась и увидела, что дом, который ей нужен, примыкал одной стеной к ограде кладбища, и все остальные дома в деревне сильно удалены от него. Она попятилась назад и решила пойти за той доброй бабушкой, указавшей ей дорогу, может она что-то объяснит, чему-то научит, не зря же ездила столько времени. Но бабушка словно растворилась в воздухе. Вокруг не было ни души, а солнце стали затягивать тяжелые осенние тучи. Неожиданные сумерки сделали контрастным все вокруг. Стоять так одной на остановке стало скучно, и по инерции женщина побрела к дому. Она с трудом заставила себя подойти к калитке и отворить ее. Первое, что бросилось в глаза - это огромное количество кошек. Кошки возлежали на ветках деревьев, как бесформенные живые плоды, чинно расхаживая по двору, петляли между кустов. Они прыгали, стояли, сидели, гуляли по крыше, входили в дом и выходили из окон. И от вида этого кишащего двора последние всплески романтического состояния окончательно слетели. В душе поселились смятение и страх.

На порог вышла хозяйка дома, старуха с высохшим строгим морщинистым лицом и двумя длинными седыми косами, толщине которых позавидовала бы любая юная девушка. При этом ее взгляд был как у озорной девчонки, собирающейся выкинуть очередную проделку. Она хрипловато ворчала на своих кошек, как уставшая мать на маленьких детей.
- Кто бы этого кота повесил, я бы три рубля дала! - И "приговоренный" тут же бросился к хозяйке и стал гордо тереться о ноги, словно его только что подозвали ласковым словом, а остальные терпеливо ждали, что и на их долю выпадет столь драгоценное внимание. Они ловили каждое ее слово и почтительно поворачивали морды за идущей старухой. Ужаснувшись всего увиденного и услышанного, молодая женщина уже собиралась развернуться и тихонечко улизнуть отсюда, как бабка резко повернулась и проскрипела:
- Входи, коль пришла! Что надобно?

От неожиданности женщина вздрогнула.
- Я, бабушка, никак ребеночка зачать не могу. Помогите! Люди говорят, вы можете...
- Люди сказывают? Хм! - глаза старушки заискрились хитрецой, она медленно покачала головой вправо-влево.
- А про то не сказывают, что мужик хороший нужен, а не бабка, чтоб родить, да вера в него, да любовь ваша, способная чадо сотворить?
- У нас, бабушка, не получается, - заикаясь, пролепетала женщина. Голосовые связки совсем не слушались ее, и вместо звонкого молодого голоса получалось одно шипение.
- Мы с мужем стараемся уже семь лет, и к врачам ходили, в больнице лежали, по режиму таблетки пили, мужу лед прикладывали...
- От последней фразы старуха залилась хриплым раскатистым смехом:
- Лед прикладывали... Последнюю способность не отморозили?

Она резко перестала смеяться и сурово произнесла:
- Порхаешь все! А тебе камни в подол зашивать надобно, чтобы вниз тянуло, чтоб земля питала, да силу давала. Да в штаны не зашьешь. Сымай штаны, да голым задом под березу садись на дворе, - и властным движением руки старуха указала на старую одинокую березу.

Все дальнейшее происходила как во сне. В голове все смешалось, женщина послушно, как маленькая девочка, разделась донага и побрела во двор. Возле березы ноги ослабели, она упала между корней, стелящихся по земле, и закрыла глаза. Земля была влажной и холодной, и молодая женщина почувствовала себя одинокой и глубоко несчастной. У нее больше не было сил сопротивляться происходящему и думать. Тело расслабилось, и ощущение осенней свежести проняло ее до самой макушки... Голова вдруг стала пустой и легкой. Женщина с удивлением заметила, что ей уже не холодно, а наоборот, какой-то еле уловимый источник тепла разгорается внизу живота и приятно наполняет все тело своим дыханием. Она открыла глаза и увидела красное пятно, которое преобразилось в платок на голове старухи. Бабка что-то бормотала себе под нос, будто разговаривала сама с собой:
- Как у тебя на себе будет, тряпки с кровью в помойку не кидай, а огню предавай, либо водой смывай, или в землю закапывай.

Старуха сорвала три прута с березы и стала стегать женщину с головы до пяток поочередно каждым, приговаривая:
Секу-отсекаю, переполох снимаю
На ветху, на новцу,
На перекрой месяцу.
На утренней заре,
На вечерней заре,
Во каждый день,
во каждое время.

Когда все три прута перешли из правой руки в левую, бабка сломала их и кинула через левое плечо, не оглядываясь. Странно преобразилось лицо ее, она как бы помолодела. Взгляд стал как у доброй мудрой матери, ласковой и нежной. Старуха продолжала ворожбу. Она взяла деревянный ковш, зачерпнула воды из ушата и стала размешивать ее рукой, нашептывая:
День, день, нощь.
Опускаю руки в воду,
Полуношнечки не пяльтесь, не гальтесь
На рабу божью Варвару,
А пяльтесь и гальтесь
На лыковое решетце,
Аминь.

"Откуда она знает мое имя?" - пронеслось в голове у женщины. В это время поток холодной воды обрушился на нее из ковша, опрокинутого старухой.
- Варенька! Отдай землице-матушке всю боль свою, все недуги и страхи, она-то, сердешная, только за то, что обратилась ты к ней, все сторицей тебе воздаст.

Голос старухи звенел, и появилось ощущение, что пред ней стоит молодая красивая девушка в длинном белом платье с черными пятнами. Варя отчетливо увидела ее такую через закрытые веки, прекрасную, с распущенными черными волосами и платьем, словно сшитым из коры березы, легким и шуршащим.

Стало невероятно тепло. Вода стекала по телу и впитывалась в землю. Казалось, земля с благодарностью принимает все: и боль, и страхи, и отчаяние, и обиды, и усталость. А взамен дает силу и мудрость.
"Мать!" - зазвенело в голове ее, - "Земля-Мать! Только она в состояние принять меня любую, взять всю боль и ошибки и подарить любовь. Вот она! Состояние Матери! Кажется, я снова научилась думать...", - женщина посмотрела вокруг. Мир ликовал, переливаясь яркостью красок...
"И видеть", - подумала она.

Ветер раскачивал березу, и оттого, что она тормозила его быстрый полет, и оттого, что он отчаянно пытался пробиться сквозь легкую паутину ветвей, звучала музыка. Симфония природы.

Не помня как, Варя оказалась на автобусной остановке. Со стороны создавалось впечатление, что она ничего не замечает вокруг. Но она замечала все: как кленовый листок плывет по серебряной глади лужи, как деревья кланяются заходящему солнцу, как ветер провожает своей песней уходящий день. В голове четко звучали последние слова старухи:
- Теперь денег твоих я не возьму. Придет время - сама принесешь. Как станешь тяжелой, с мужем три месяца не живи. Ступай, с Богом.

Вечером Варя рассказала о своей поездке мужу. Слезы блеснули у него в глазах оттого, что его маленькой девочке пришлось прибегать к таким методам из желания родить их малыша.
- Хорошо еще, что с тобой ничего дурного не случилось, - сказал он. А у нее душа ликовала, она даже написала первые в своей жизни стихи:
Пока решаешь: быть или не быть,
Пока ты думаешь, не вышло ль где урона,
Я так люблю смотреть в окно,
Где с веточек березы вьет гнездо ворона.

И Солнце медленно ползет за горизонт,
Бросая тонкий луч в воронино творенье,
И паутина веток бережет
От глаз моих детишек появленье.

Пока ты ищешь: Божье или нет,
От взоров лишних пряча вдохновенье,
Рукою нежною твой Ангел сохранит
В душе твоей любви произведенье.

Прошло три месяца. Жизнь шла своим чередом. О бабке Варя больше не вспоминала. О беременности и детях уже не мечтала, с мужем подобные темы они старались обходить. Ранее испытанные способы поднятия жизненного тонуса не работали. Ни шумные компании, ни прогулки по модным магазинам, ни любимый тренажерный зал с солярием и сауной не выводили ее из состояния одиночества и покинутости. Со старыми друзьями ей было скучно, муж большую часть времени находился на работе, и, некогда легкомысленная, всегда жизнерадостная женщина погрузилась в себя, стала дикой и замкнутой. Пучина неизведанных глубин собственной души поглотила ее с головой, и отвратительные чудовища никчемности, ущербности и неполноценности обступали ее со всех сторон. По ночам Варю мучила бессонница, по утрам она с трудом вспоминала, как ее зовут. Все чаще в голове проскальзывали мысли о смерти, и ощущения старости и усталости до неузнаваемости изменили ее лицо.

Одно единственное желание двигало Варей и давало силы жить. Ее все больше и больше тянуло к природе. Зимой она часами каталась на лыжах по лесу, и иногда подолгу стояла, прислонясь спиной к стволу какого-нибудь дерева. Особенно ее притягивали белоствольные красавицы березы. Ей было приятно водить по стволу рукой, пытаясь почувствовать пальцами каждую неровность, и в эти минуты ей казалось, что дерево разговаривает с ней, утешает и учит уму-разуму. То, что деревья стали друзьями, настораживало Варю, но и убаюкивало одновременно. Сами собой возникали вопросы: "А не сумасшедшая ли я? Может, я просто спятила?" Но чаще ей думалось, что спятили все вокруг.

Так вот, проезжая на лыжах мимо небольшого частного дома, Варя вдруг остановилась и ни с того, ни с сего разрыдалась. Что привело ее к такому состоянию, она никак не могла понять. Она поскорее уехала с этого места и успокоилась. Но когда проезжала обратно через этот же двор, слезы снова навернулись на глаза. Варя огляделась и увидела большую кучу березовых дров посреди двора. Только теперь она поняла, где источник ее печали.

Так продолжаться дальше не могло. Надо было дать объяснение ее повышенно нервному состоянию и найти какой-нибудь выход. Близкая подруга посоветовала съездить летом к морю, дескать, отдохнешь, новые лица, бары, дискотеки. Сердце сразу откликнулось на это предложение. "Но только не в курортный город, а на природу, с палаткой", - подумала она. Несколько недель Варя вынашивала эту идею, тщательно подбирая слова, которые скажет мужу. И каждый раз хотела, но не могла начать разговор.

Каково же было ее удивление, когда однажды за ужином муж сказал:
- Я не знаю, что с тобой происходит, но я знаю, что тебе нужно сменить обстановку, уезжать отсюда на время. Поехали летом дикарями на море?!

От неожиданности Варю кинуло сначала в холод, потом в жар. Ком подскочил к горлу, и она со слезами нежности и благодарности бросилась к милому на грудь. Он обнял ее и прошептал:
- Девочка моя!

Она почувствовала себя маленькой, хрупкой, но надежно защищенной в его сильных объятиях... Они уже не помнили, когда в последний раз им было так хорошо вместе, а может, это было впервые?! Словно невидимая волшебная нить прошла через все тело его и ее и надежно привязала их где-то вверху, соединяя навечно.

А дальше начали происходить маленькие чудеса: кто-то из давно забытых друзей позвонил и предложил купить палатку. Затем мама Вари подарила зятю большой рюкзак, и, наконец, они познакомились с людьми, которые каждый год ездили отдыхать таким образом в одно из заповедных мест Крыма.

Чем скорее пробуждалась от зимнего сна природа, тем яснее становилось, что поездка состоится.
Когда река проснулась ото сна,
И легкой дымкою окутаны деревья,
В мир легкой поступью, звеня, идет Весна
Из птичьих голосов в цветастом ожерелье.

И все вокруг растает от любви,
Услышав легкое и нежное дыханье,
И ты меня, пожалуйста, пойми,
Ведь даже в лужах есть очарованье,
Когда в душе рождается Весна.

Время имеет странное свойство: то тянется тоскливо и долго, то несется стремительно, так, что дух захватывает. Варя открывала глаза и обнаруживала себя на берегу моря. Казалось, она жила здесь всегда, а того, что было, как будто и не было.

Муж ходил в горы за дровами и водой, а она готовила ему еду на костре. Тела их загорели и окрепли. Они наслаждались друг другом и радовались каждому дню, как малые дети. А по ночам они любили плавать по лунной дорожке, и густая темная вода дышала под ними, окутывая тайной и возбуждая.

Как-то раз, солнечным ранним утром, Варя нежилась на теплом песке, глядя на набегающие друг на друга волны. Солнце уже поднялось над морем и приятно согревало ласковым теплом. После затянувшегося ночного купания создавалось ощущение того, что мама подошла к тебе и укрыла теплым одеялом, случайно сброшенным ночью. Глаза слипались. Обычно она не спала под открытым солнцем, и поэтому пыталась преодолеть неожиданно навалившуюся дремоту. Чтобы не уснуть, Варя стала наблюдать за чайкой, грациозно скользящей по глади моря. И вскоре она сама уже скользила по воде рядом с ней. Птица вскрикнула и взлетела. Варя тоже проделала взмах руками и заметила, что вместо рук у нее крылья. Один взмах крыльями, другой, и она уже летит высоко в небе, вместе с другими чайками. Они летят за кораблем, люди кидают им хлебные крошки, а птицы аккуратно подхватывают их на лету, или подбирают из воды. Становится невероятно весело, Варя громко кричит, удивляясь, как хорошо удается ей воспроизвести крик чайки. И не понятно, отчего веселье, - от пищи, брошенной людьми, или оттого, как люди любуются красотой птиц.

Но почему-то Варю стало уносить вверх воздушным потоком, прочь от подруг. Нет, она уже не чайка, она все та же молодая красивая женщина, которую неведомый вихрь несет вверх. Стало прохладнее, темнее, и Варя уже не летит, а какая-то огромная воронка втягивает ее как легкое перышко по спирали вверх. Все вокруг засияло фиолетовым светом, и лишь звезды яркими белыми пятнами проносятся мимо. И тут кто-то нежно взял Варю за руку. Она посмотрела вверх и увидела женщину небывалой красоты с безупречно правильными чертами лица. Уверенностью и силой веяло от этой женщины. Рядом с ней было спокойно и надежно. Женщина улыбнулась, и эта улыбка озарила светом любви и покоя прекрасное лицо.
- Кто вы? Богиня? Ангел?
- Венера... Венера... Венера... - раскатистым эхом зазвенело все вокруг.

Легкий разноцветный туман поплыл от губ богини, и в нем стало растворяться ее лицо. Вскоре вся она стала красивым пушистым шаром. Как легкую соринку притягивало Варю к этому шару, который при приближении оказался планетой сказочной красоты.

Варя плавно опустилась на планету и огляделась. Справа от нее из скалы бил источник, стекавший в небольшое озерцо. Странная вода была в этом озерце, вся разноцветная и летучая. Будто и не вода вовсе, а какая-то неведомая энергия. Слева простирался лес, такой же разноцветный, как и вода.

Варя пошла было прямо, но когда она поравнялась с озерцом, оно поманило ее, и ей очень захотелось окунуться. Она медленно вошла в воду и через несколько секунд стала такой же разноцветной, как все вокруг. Варя посмотрела на свою руку. Розово-голубая энергия переливалась на ладошке и как тоненькие струйки разных оттенков стекала с пальцев обратно в озеро. Стало легко и приятно. Воздушная и веселая побежала она к лесу, все ускоряя свой бег. И вот она уже скачет на белой лошади с роскошной гривой. Лошадь останавливается на поляне из больших белых листьев, похожих на лопухи, и исчезает. Варя скользит по поляне, кружится и падает на один из лопухов. А на лопухе-то лежит маленькая девочка.
- Возьми меня с собой?! - попискивает она.
- И меня!
- И меня! - слышится с соседних лопухов.

Варя растерянно прижала девочку к груди. Слезы радости и счастья потекли из глаз. Она огляделась и взяла мальчика с соседнего листка, потом еще одного...

Тут ее стоп кто-то коснулся, и в то же самое мгновение все тело обдала холодная соленая волна.

Варя вздрогнула и проснулась. Она приподнялась и в радужных брызгах увидела лицо старухи. Варя быстро закрыла и открыла глаза. На море был полный штиль, но что-то неуловимо переменилось, то ли вокруг, то ли в ней самой. Словно еще одна ниточка прошла через все тело и надежно связала ее с той планетой, хотя это был всего лишь сон.

Рассказывая сон мужу, Варя вспомнила, что последние недели чувствовала себя не совсем обычно. Какая-то тяжесть наполняла низ живота и разливалась по телу приятным теплом, ей даже казалось, что живот немножко припух. В теле появилось ощущение завершенности, целостности и смысла, а в сердце состояние нежности и любви. И как будто холодная волна обдала ее с головы до ног мысль о ребенке. Варя поняла, что беременна.

Как и наказывала бабка, они перестали жить с мужем и вскоре вернулись домой.
Море, я помню тебя.
Это было давно, словно было во сне,
Как луны лицо улыбалось мне,
И дорога рыдала, провожая меня.
Моя злая мать, где твой сказочный дом,
И цветы под окном, и в подушках кровать.
Моя Добрая Мать, я уже не вернусь,
Каюсь, помню, молюсь, может, буду писать.
Море, я помню тебя...

Радость ожидания ребенка переполняла и женщину, и мужчину. Они больше не в силах были хранить эту тайну, а вскоре о беременности узнали все родные и друзья. Их дом наполнился гостями и телефонными звонками. Подруги приходили поделиться родительским опытом, будущие бабушки давали ценные советы по питанию и образу жизни, и все наперебой советовали как можно скорее встать на учет в женскую консультацию, а то "мало ли что?"

Варя долго оттягивала визит к врачу. В "мало ли что" не верилось, а состояние радости не хотелось прерывать. Но, гонимая чувством долга, и, сетуя на свою лень, она наконец-то собралась.

Смущенная, доверчивая и несколько рассеянная она вошла в мед-кабинет. За столом сидела женщина в белом халате и что-то писала. Она, не поднимая глаз, сказала:
- Проходите! Раздевайтесь по пояс, садитесь в кресло.

Варя разделась, села, а врач продолжала писать. В кабинете было прохладно, и через несколько минут ее стало потряхивать, то ли от холода, то ли от волнения.

Наконец, на нее обратили внимание:
- Фамилия, имя? Дата рождения? Первый день последней...? Через сколько...? По сколько...?

Варя едва успевала отвечать на вопросы, попутно пытаясь принять более удобное положение. Ноги затекли, их все время хотелось свести вместе, или еще лучше скрестить.

Тут врач подошла к ней, осмотрела и произнесла:
- Вы беременны! Вставайте, одевайтесь! Ну, что, аборт делать будем?

От такого вопроса защемило в сердце, и она почти выкрикнула:
- Нет! Я буду рожать!
- А чего раньше не рожала? В двадцать девять лет - рожать?!
- Я семь лет от бесплодия лечилась, - заикаясь, сказала Варя.
- А-а, милая, так тебе в стационар надо ложиться, радуйся, что ты до сих пор не выкинула.
- Я не хочу в больницу!
- В этом нет ничего плохого, там уколы поделают, по анализам бегать не придется, и вообще, кормят бесплатно.
- Нет! Спасибо! Я уже решила иначе.
- Ну, смотри! Я тебя предупредила! Пиши расписку, что от госпитализации отказываешься!

После чего Варю обмерили, взвесили, выписали рецепты и направления на анализы. По дороге домой ее начали мучить сомнения - правильно или нет она поступила. Странная боль появилась внизу живота, и от этого сомнения еще больше усилились. Боль нарастала, и Варя поспешила домой... Ночью женщина потеряла своего малыша. Она держала его на ладошке и горько плакала. Это был маленький мальчик, не длиннее, чем палец на ее руке. Муж забрал у нее тельце, завернул в платочек и вышел из дома. Из окна она видела, как он закапывает его под березой во дворе, по лицу у нее текли слезы.
Слеза, стекая по стеклу,
Оставляет соленый след...
Серый, сытый пес на асфальте
Смотрит в мое окно.
Ему все равно, слезы это,
Или капли дождя, или что-то еще.
Он слизал бы их,
Если б не было так высоко...

Утром они с мужем собрались и пошли на обследование в больницу...

Врач-узист сосредоточенно смотрел на экран:
- Два плода! - торжественно произнес он. Варя не поняла смысл фразы и огляделась по сторонам.
- У кого? Что два? - растерянно спросила она.
- У вас двойня! - повторил врач, и развернул к Варе экран.

Глаза наполнились слезами, и она почти ничего не смогла разобрать там. Варя смахнула слезы и разглядела маленькую ручку, которая медленно сжалась в кулачок. Больше она не могла остановить слезы. Они все текли и текли...

Счастье снова вернулось в их семью. На этот раз они решили не рисковать, и Варя тут же легла в стационар на сохранение. Чтобы не терять время даром, она активно принялась за вязание. Через неделю первый крошечный костюмчик был готов. Второй костюмчик начинать как-то не хотелось, и она просто проводила время, глядя в окно. Да тут еще у соседки по палате произошел выкидыш...

Варя так переживала, что сразу почувствовала себя плохо. Ощущения не были новыми - она узнала их. Врачи сделали ей укол, дали лекарства, но, несмотря на это, ночью она потеряла своего второго ребенка.

Наутро пришел муж и попросил отдать ему тельце своего второго сына. На него смотрели косо, долго не понимали, но, в конце концов, решили, что у молодого папы стресс и отдали ему плод.

Варю тут же обследовали. Второй ребенок был жив и вполне здоров. На следующий день ее уже показывали студентам, дескать, уникальный случай. А ей хотелось поскорее оказаться дома, подальше от этой суеты. В больнице она себя чувствовала беззащитной и одинокой, по ночам ее мучила бессонница.

В одну из таких ночей она сидела у окошка и писала мужу письмо. Но слова сами собой складывались в стихи:
Я могу быть сильной и веселой,
Не бояться унижения и боли,
Собирать свое счастье по крохам,
И любить людей, не уставая,
Одиночество любить - мою родину,
Где и мысли и силы несметные.
Но когда мне бывает плохо,
Я хочу быть маленькой родинкой,
Где-нибудь у тебя на ладони,
Чтобы ты, кисть свою сжимая,
Обнимал бы меня незаметно.

Прочитав письмо, муж в тот же день забрал ее домой.

Им хотелось защитить своего малыша, но что делать, они не знали. Последняя надежда оставалась на бабку. Теперь уже вдвоем они поехали к знакомому дому. Кошки встретили их приветливо и, провожая до крыльца, непрерывно терлись о ноги. Хозяйка нисколько не удивилась их появлению.
- Я, бабушка, долг вам привезла. Я беременна уже три месяца, только вот двух детишек я потеряла.
- Три зерна я в землю кидала, да только одно взошло. Те два недаром все тепло и силу третьему отдали, больно почва скудная. Силы в тебе бабьей нет, потому детей беречь не умеешь от чужого глаза, да навета. Три месяца о беременности молчать надобно, а не по больницам валяться. Вот два твоих сына жизни свои сестре и отдали. А ты оплачь их!
Варя выбежала во двор, обняла березу и горько заплакала:
- Зернышко мое, - причитала она. Муж хотел пойти за ней, но бабка остановила его:
- Не мешай бабе плакать! Пойдем со мной на задний двор.

"Нет! Не пойду!" - пронеслось у него в голове. Но, несмотря на это, он послушно двинулся вслед за старухой.
- Сымай одежду!

Голос ее звенел, будто она говорила в колодец. Он опять хотел сопротивляться, а вместо этого выполнил бабкин приказ и остался в одних трусах. Бабка взяла стакан, налила в него растительное масло из бутылки, затем что-то подлила туда из маленького флакончика и стала все размешивать ножом, периодически вынимая его и, приговаривая, пока масло стекало с ножа в стакан:
На пути, на дороге, на дубовом пороге.
Ты, солнце, видишь, Земля - слышишь,
Огороди, Господи, раба божьего Николая
От всех колдунов и колдуниц,
От всех еретиков и еретиц.
Ихними делами, да вверх ногами
Переверни, да хлыстни.

После этого старуха подошла к нему и стала мазать маслом крестики на его теле, что-то бормоча. Ему стало неуютно, оттого что такая старая бабка кланяется перед ним, умасливает его ноги и тело. Он попробовал отрешиться от ее действий и расслабился, но чем больше волевых усилий к этому предпринимал, тем острее понимал, что тело не подчиняется ему и бессовестно наливается жаром и возбуждением. Бороться с этим было бесполезно. Наглое мужское достоинство предательски натягивало на себя пестрый ситец семейных трусов, совершенно не считаясь с умарешениями своего хозяина и почтенным возрастом старухи.

Он подумал, что, наверное, знахарки не имеют возраста, и в туже секунду увидел ее обворожительной, юной, но беззащитной и кроткой женщиной. И гордость за свою мужскую природу расправила его плечи и наполнила тело силой.
- Эка тебя разобрало, - проскрипела бабка и шарахнула на него ковш холодной воды.
- Платье жене купи, а то до сих пор в штанах ходит, да на утренней заре босой пусть на землю встает, а ты ее водой холодной из ведра окатывай. А за дочь свою не бойся, она жить будет. Что сыновей схоронил - молодец, а то взяли моду на помойку бросать.
Они вернулись в дом.
- Покладь на стол деньги, что привез, и ступай с Богом!

Беременность! Это было счастливейшее время! Это было начало творчества для пары и мудрости для женщины. Они заново познавали друг друга! Они учились! Они творили дом своего будущего ребенка! Это была весна их отношений, пора надежд, бесконечного оптимизма и жажды движения вперед! Они с легкостью выбирали дорогу и не боялись выбора. И сомнения не мучили их. И готовность к переменам в любую секунду делала их путь захватывающим и радостным. Они всегда потом с благодарностью вспоминали это время. Им казалось, что сама Фортуна открыла свой рог изобилия и осыпает их светящимися дарами.

... Может быть, поэтому и девочку они назвали Дарьей...

... Однажды одна маленькая темноволосая девочка, купаясь в холодном карельском озере, спросила:
- Мама, а Бог какую больше воду любит - холодную или горячую?
- Не знаю, Дашенька! А ты как думаешь?
- Я думаю, холодную! Ведь он с неба на нас холодной водой поливает...
Дети Солнца мечтают,
Чтобы чистым стал наш рассвет.
Дети Солнца хотят спасти мир.
Ведь жизнь - есть любовь,
И пока еще день дарит свет,
И мы ждем чего-то, вглядываясь в пустоту.

Пока нас хотят обокрасть,
Дети Солнца станут учить нас любить,
И тогда мы пройдем в темноте,
Ведь мы больше, чем есть,
И мы тоже стараемся правильно жить
На пути к нашей ясной звезде.

mama.tomsk.ru